Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной) - Дороти Сэйерс

Мисс Климпсон согласилась и намазала маслом второе печенье.

— Теперь страховка. Сейчас мы вступаем в область вероятного. Был ли Бойз застрахован? Вряд ли. Эти писатели не думают о будущем и не заботятся о такой чепухе, как страховая премия. Но проверить нужно. Кто мог быть заинтересован в его страховке? Его отец, его кузен (вероятно), другие родственники (если есть) и, я полагаю, мисс Вейн, если он оформил полис, когда жил с ней. А также любой, кто мог одолжить ему денег под залог страховки. Здесь масса вариантов. Я уже чувствую себя лучше, мисс Климпсон, во всех отношениях более сообразительным и полным бодрости. Или я ухватился за нить в этом деле, или это — ваш чай. Этот пузатый чайник — отличный малый. В нем что-нибудь осталось?

— Да, конечно, — торопливо сказала мисс Климпсон. — Мой дорогой отец всегда говорил, что я мастерски извлекаю максимум из чайника. Секрет заключается в том, чтобы наливать его до краев и никогда не опустошать совсем.

— Наследство, — продолжал лорд Питер. — Осталось ли что-нибудь после него? Немного, я думаю. Мне бы надо повидаться с его издателем. Или он недавно что-нибудь получил? Его отец или кузен знали бы. Отец — священник; не думаю, что в семье было много денег. И все же никогда не знаешь наверняка. Кто-нибудь мог оставить Бойзу состояние за его beaux yeux[5]  или из восхищения перед его талантом. Выяснить, оставил ли он завещание? Но защита, конечно, уже думала об этом. Я снова впадаю в депрессию.

— Возьмите сандвич, — предложила мисс Климпсон.

— Спасибо, — сказал Уимзи, — или немного сена. Нет ничего лучше, если вы собираетесь падать в обморок, как кто-то совершенно справедливо заметил. Ну, мы более или менее разобрались с мотивом денег. Остается шантаж.

Мисс Климпсон, как и другие «кошечки», в силу профессиональных обязанностей знакомая с этим предметом, со вздохом согласилась.

— Кто был этот Бойз? — риторически спросил Уимзи. — Я ничего о нем не знаю. Он вполне мог быть махровым негодяем. Он мог знать о своих друзьях такое, о чем не говорят вслух. Почему бы и нет? Или писал книгу, чтобы изобличить в ней кого-то, и его нужно было заставить замолчать любой ценой. Черт побери, ведь его кузен — юрист. Предположим, он мошенничал или что-нибудь в этом роде и Бойз угрожал вывести его на чистую воду? Он жил в доме Эркварта и вполне мог разузнать что-то. Эркварт бросает немного мышьяка ему в суп... Он бросает мышьяк в суп... и сам его ест. Это немного странно, не правда ли? Боюсь, что показания Ханны Уэстлок этот вариант исключают. Мы вынуждены снова вернуться к таинственному незнакомцу в пабе.

Он ненадолго задумался, а затем сказал:

— И конечно же остается самоубийство, во что я действительно склонен поверить. Правда, мышьяк — это дурацкое средство, но такие случаи бывали, например герцог де Праслэн, если это было самоубийство. Вот только где пузырек?

— Пузырек?

— Ну должен же он был в чем-то его носить. Мышьяк мог быть в бумажном пакетике, если он принял порошок, но я думаю, это не очень удобно. Кто-нибудь искал пузырек или бумажный пакет?

— А где они должны были их искать? — спросила мисс Климпсон.

— В этом вся загвоздка. Если их не было при нем, они могут быть где угодно на Доути-стрит, и будет довольно сложным делом искать пузырек или пакетик, выброшенные полгода назад. Я терпеть не могу самоубийства — их так трудно доказать. Ну что ж, робкое сердце недостойно прекрасной леди. У нас есть около месяца, мисс Климпсон, чтобы распутать это дело. Осенняя судебная сессия заканчивается двадцать первого; сейчас пятнадцатое. Они не могут назначить новое слушание до двадцать первого, а зимняя сессия начинается двенадцатого января. Они могут назначить слушание пораньше, если мы не найдем причины его отложить. Четыре недели, чтобы найти свежие доказательства. Сможете ли вы и ваши помощницы сделать все возможное? Я еще сам не знаю что, но, вероятно, что-то надо будет сделать.

— Конечно же, лорд Питер. Вы же знаете, что это просто удовольствие — что-нибудь для вас сделать, даже если бы весь офис и не был вашей собственностью. Вы только дайте мне знать в любое время дня и ночи, и я сделаю все возможное, чтобы помочь вам.

Уимзи поблагодарил ее, задал несколько вопросов о работе бюро и ушел. Он взял такси и вскоре был доставлен к Скотленд-Ярду.

Главный детектив-инспектор Паркер был, как обычно, очень рад повидать лорда Питера, но на его приятном, хотя и простом лице появилось озабоченное выражение.

— Вы что, Питер? Неужели опять дело Вейн?

— Да, старина. Вы потерпели неудачу в этом деле.

— Ну, не знаю. Нам оно показалось достаточно простым.

— Чарльз, дружище, не доверяйте простому делу, слишком прямому взгляду в глаза и совету жучка на скачках. Самый коварный обманщик может спрятаться под личиной честности, если не переусердствует и не будет выглядеть агрессивно-честным. Даже свет распространяется не по прямой, а волнами, во всяком случае, так говорят. Ради Бога, старина, сделайте все, что можете, чтобы исправить дело к следующему заседанию. Иначе я вам никогда не прощу. Вы ведь не хотите повесить невинного человека? Тем более женщину.

— Возьмите сигарету, — сказал Паркер. — У вас совершенно дикий взгляд. Что с вами происходит? Очень жаль, если мы совершили ошибку, но это дело защиты — указывать, где мы ошибаемся, и я не могу сказать, что они были очень убедительны.

— Ну их к чертям! Бигги сделал все, что мог, но эта глупая скотина Крофтс не дал ему абсолютно никакого материала. Черт бы его побрал! Я знаю, это животное думает, что она это сделала. Надеюсь, что в аду его поджарят, посыплют кайенским перцем и уложат на; раскаленном докрасна блюде.

— Какое красноречие! — сказал Паркер. — Можно подумать, что вы без ума от этой девчонки.

— Чертовски дружеские слова! — горько сказал Уимзи. — Когда вы начали смотреть остановившимися глазами на мою сестру, я вам, возможно, не сочувствовал — да, наверное, так оно и было, — но я же не танцевал на ваших самых нежных чувствах и не называл вашу мужскую преданность словами «без ума от этой девчонки». Я не знаю, где ты набираешься таких выражений, как сказала жена священника попугаю. «Без ума»! Я никогда не слышал ничего более вульгарного.

— Господи! — воскликнул Паркер. — Надеюсь, это не всерьез...

— Конечно нет, — горько заметил Уимзи. — Никто не ожидает от меня ничего всерьез. Кто я такой — клоун! Теперь я точно знаю, что чувствует Джек Пойнт. Не хотите ли посмотреть, как я буду танцевать в шутовском наряде?

— Извините, — сказал Паркер, поняв скорее тон, чем слова. — Если так, старина, мне очень жаль. Но что я могу сделать?

— Теперь вы говорите по делу. Послушайте, самое вероятное, что это гнусное ничтожество Бойз совершил самоубийство. Эта кошмарная защита даже не смогла выяснить, был ли в его распоряжении мышьяк, — но они, наверное, не увидели бы и стада черных коров на заснеженном поле средь бела дня даже под микроскопом. Я хочу, чтобы этим занялись ваши люди.

— Бойз — выяснить — мышьяк, — пробормотал Паркер, делая пометку на листке. — Что-нибудь еще?

— Да. Выясните, не посетил ли Бойз какой-нибудь паб неподалеку от Доути-стрит между девятью десятью и девятью пятьюдесятью вечером двадцатого июня. Встречался ли он с кем-либо и что пил.

— Будет сделано. Бойз — выяснить — паб. — Паркер сделал еще одну пометку. — Так?

— В-третьих, не находили ли в том районе какого-либо пузырька или пакетика, где мог быть мышьяк?

— Да вы что? А не поискать ли автобусный билет, который обронила миссис Браун возле «Селфриджа» во время прошлогодней рождественской распродажи? Не стесняйтесь, давайте что посложней!

— Скорее пузырек, чем пакетик, — продолжал Уимзи, игнорируя его выпад, — так как только жидкий мышьяк мог подействовать так быстро.

Паркер не стал больше протестовать, а записал: «Бойз — Доути-стрит — выяснить — пузырек» — и вопросительно посмотрел на Уимзи.

— Еще что-нибудь?

— Пока все. Между прочим, я поискал бы в саду на Мекленбург-сквер. Он мог пролежать достаточно долго там под кустами.

— Хорошо. Я сделаю все, что смогу. А если вы найдете что-нибудь подтверждающее, что мы заблуждаемся, дайте нам знать, ладно? Чтобы потом нам не было публичного позора.

— Я только что пообещал защите, что ничего такого делать не стану. Но если я найду преступника, позову вас, и вы его арестуете.

— Спасибо и за такие мелочи. Удачи вам! Смешно находиться с вами по разные стороны баррикад, правда?

— Очень, — сказал Уимзи. — Мне жаль, но вы сами виноваты.

— Не надо было вам уезжать из Англии. Между прочим...

— Да?

— Вы понимаете, что, скорее всего, единственное, что делал наш юный друг в течение этих десяти минут, — это стоял где-нибудь на Теобальдс-роуд, пытаясь поймать такси?

— Заткнитесь! — сердито сказал Уимзи и вышел.